Период Эдо (1603-1868)

В 1603 г. Токугава Иэясу получил из рук императора титул сёгуна. Правление династии Токугава было самым длительным за всю историю самураев и сравнительно спокойным. До самого падения сёгуната в 1868 г. его мирное существование прерывалось лишь дважды – в период Осакской кампании и во время Симабарского восстания.

Причиной первой войны стал конфликт между наследником великого Тоётоми Хидэёси, Хидэёри, и Токугава Иэясу. Иэясу, будучи уже в преклонных годах, просто не мог оставить после своей смерти второго претендента на звание сёгуна и под пустяковым предлогом в ноябре 1614 г. объявил войну Хидэёри. Под его знаменами собрались 180 тыс. человек. Получавшие хороший рисовый паек в мирное время, они не горели особым боевым пылом. Армия Хидэёри была в два раза меньшей и по большей части состояла из ронин – самураев без господина. Среди них было много христиан, настроенных весьма фанатично, а командовал войском Хидэёри Санада Юкимура, считавшийся гением осады и обороны крепостей. Он настолько хорошо укрепил Осакский замок, за стенами которого укрылись преданные Хидэёри солдаты, что все попытки штурма провалились. Зима была холодной, у осаждавших не хватало продовольствия, и к январю уже 35 тыс. самураев Токугава были выведены из строя. Поняв, что так замок не взять, в конце января Иэясу заключил мирный договор. Пользуясь перемирием, его солдаты дружно кинулись засыпать наружную линию рвов. На протесты Хидэёри полководцы Иэясу отвечали одинаково: мол, это недоразумение и виновные будут сейчас же наказаны. Уже через месяц оборонительные укрепления Осакского замка свелись к одному рву и каменным стенам. Накопив силы, в апреле 1615 г. Иэясу снова двинул против Хидэёри армию, ещё большую, чем в первый раз. Хидэёри успел собрать 120 тыс. войско из тех же ронин. 2 июня 1615 г. две армии сошлись у храма Тэннодзи, недалеко от южных ворот замка. Это было самое грандиозное сражение за всю историю Японии. Силы Хидэёри были разбиты, армия Токугава окружила замок и начала обстреливать его из пушек. Вскоре внутри занялись пожары. Хидэёри укрылся в главной башне и держался до утра, но поняв, что спасенья не будет, поджег цитадель и покончил с жизнью. Больше у Токугава  соперников в Японии не было.

В 1637 г. сёгунат столкнулся другой проблемой. Возмущенные жестокостью местного даймё, на полуострове Симабара восстали все низы общества – крестьяне, торговцы, ронин. Около 40 тыс. человек укрылись в крепости Хара, над стенами которой тут же поднялись знамена с крестами и другой христианской символикой – в тех местах католические общины существовали уже почти сто лет и были очень влиятельны. 50 тыс. армия сёгуната осадила замок и несколько раз пыталось штурмовать его, но безрезультатно. Бакуфу было настолько обескуражено тем, что профессиональные воины отступили перед толпой, вооруженной бог знает чем, что попросило помощи у голландцев, которые имели поблизости несколько военных кораблей. Тщательно все обдумав, голландцы, протестанты по вероисповеданию, согласились. После обстрела с моря полуразрушенный замок был взят самураями, а все его защитники убиты. За этот поступок Голландия подверглась жесткой критике со стороны других христианских государств, но окупила обструкцию с лихвой – когда через два года Япония была объявлена закрытой страной, только голландцы получили право торговать с ней.

И осада Осака, и Симабарское восстание стали предвестниками упадка самурайства. В условиях мирной жизни бывшие солдаты превратились в обычных государственных служащих, хотя бы и вооруженных двумя мечами. Если в начале XVII в. еще многие самураи бродили по дорогам страны, оттачивая мастерство меча в поединках и стычках с разбойниками, то к концу столетия военные доблести стали постепенно забываться. Многие самураи не то что фехтовали ниже среднего, но даже не умели плавать или ездить верхом. Их повседневной заботой стало, как прокормить семью. Рисового пайка, получаемого от господина, еле хватало на еду, а нужно было еще содержать себя, жену и детей, престарелых родителей, приводить на службу вассалов, покупать оружие и лошадей. Для некоторых единственным способом выжить стала работа. Приемлемым для потомственного военного занятием считалось изготовление цветных вееров, зонтиков из промасленной бумаги, традиционных японских фонарей, деревянных сандалий и, конечно, доспехов. Меньшей популярностью пользовалась торговля, считавшаяся занятием низшей касты (к которой, кстати, также принадлежали актеры и проститутки), но и здесь нескольким самураям удалось основать торговые дома, некоторые из которых существуют до нашего времени. Более щепетильные воины, считавшие работу недостойным занятием, закладывали клинки работы знаменитых мастеров, довольствуясь некачественными копиями, благо необходимости доставать их из ножен не было, и занимали деньги у ростовщиков, становясь их пожизненными должниками вместе со своими семьями. К середине XIX в. дошло до того, что одному самураю пришлось занимать деньги у собственных крестьян, и такие случаи были нередки.

С финансовыми проблемами столкнулись не только рядовые самураи, но и знатные даймё. Возведенная еще Иэясу в ранг государственной политики практика заложничества (санкин котай) вынуждала семьи удельных князей постоянно проживать в столице Эдо, а сами даймё должны были год жить в провинции, а год – в столице. По мере отдаленности от Эдо сроки пребывания варьировались – так, даймё области Канто должны были полгода проводить в столице и полгода в своей провинции, а правитель о-ва Цусима был обязан проживать в Эдо только четыре месяца в течение каждых трех лет. Огромные процессии переезжающих даймё, наводнившие дороги Японии, запечатлены на красочных гравюрах XVIII-XIX вв. Получившие начало от походных порядков самурайских армий, они были строго регламентированы. В зависимости от дохода князя ему полагалось определенное количество сопровождающих самураев, носильщиков, лошадей и т.д. Все воины шли в парадной форме, при оружии, выставив знамена с гербами господина и геральдические пики. Кроме того, что в таких условиях удельные князья все время были под присмотром, эта политика перекачивала огромные средства из кармана даймё в кошельки торгового сословия и крестьян, имеющих счастье проживать вдоль главных магистралей страны. Бакуфу и лично сёгуны Токугава тоже имели хороший куш, монополизировав торговлю сакэ, а этот напиток потреблялся в Эдо в огромных количествах, поскольку две трети населения столицы представляли приезжие самураи. 

Пожалуй, в период Токугава единственным занятием самураев, близким к военному делу, была борьба с пожарами. Огромные, в несколько сотен тысяч населения, города, застроенные сплошь деревянными домами, выгорали до основания, унося с собой бесчисленные человеческие жизни. Способ остановить огонь был один – разрушить все окружающие дома, создать своего рода "выжженную землю", через которую огонь не сможет перекинуться на остальную часть города. Самураи выходили на пожар в полном боевом снаряжении, вооруженные топорами, пилами, бочками с водой и с воодушевлением выполняли свои обязанности, частенько ломая дома без особой нужды. Правда, к концу периода Эдо пожарные деградировали все больше, и в конце концов стали пользоваться дурной славой, поскольку под шумок могли ограбить и разрушить какой-нибудь богатый дом. Работая в одних набедренных повязках, он украшали свои тела разноцветными татуировками, причем каждая бригада имела свой особый символ, который в разных вариантах повторялся на коже.

Несмотря на фактический упадок самурайства, в эпоху Эдо пышным цветом расцвела мораль, воспевающая достоинства истинного самурая и регламентировавшая правила поведения на Пути Воина – бусидо. По замечанию одного японского историка, "сущность бусидо проявилась уже после того, как самураи перестали сражаться". Естественно, гораздо легче было приблизиться к самурайскому идеалу, сидя в тиши рабочего кабинета, как делали некоторые ученые с двумя мечами за поясом, чем выигрывать настоящие сражения. Поэтому широкий общественный резонанс вызвал "инцидент Ако", когда в 1703 г. 47 самураев отомстили за смерть своего господина, напав на дом его обидчика, высокопоставленного правительственного чиновника, и убив последнего. Они были приговорены к сэппуку, и в один час взрезали себе животы у могилы господина. Более до самого крушения сёгуната в 1868 г. подобных примеров воплощения бусидо в жизнь не описано. Надо сказать, что пресловутая самурайская этика в полной мере проявила себя только в годы Второй Мировой войны, когда личное презрение к смерти смешалось с крайней жестокостью по отношению к противнику и мирному населению.

Тщательно закрывшаяся от внешнего мира, к середине XIX в. Япония переживала тяжелейший политический и экономический кризис, когда в 1853 г. прямо в бухту Эдо вошла американская эскадра из 8 паровых линкоров под командованием командора Мэттью Перри. Он предъявил императору ультиматум президента США с требованием открыть японские порты для американских судов. Император велел сёгуну изгнать "варваров", но это было выше его сил. Храбрейшая самурайская армия существовала только на бумаге, и даже если бы это было не так, солдаты в дедовских кирасах, с аркебузами образца 1600 г. ничего не могли противопоставить новейшей корабельной артиллерии. Порты были открыты, и это еще больше усугубило кризис. В 1864 г. часть самураев, видя бессилие правительства, объявила себя сторонниками императора. Они были разбиты, но по всей стране стали вспыхивать такие же восстания. В 1867 г. на престол вступил 16-летний принц Мицухито, твердо решивший низложить бакуфу. С войском, уступающим армии сёгуна в три раза, Мицухито захватил древнюю столицу Киото и двинулся на Эдо, который был взят в июле 1868 г. В следующем году Мицухито подчинилась вся страна. С властью самураев, продолжавшейся почти семь столетий, было покончено.